ЙОСЕФ (фрагмент)

Берл Кедем

«…и вот решили мы здесь, в стране дикой и неизведанной, подготовить все для тех, кто еще может спастись. Не мешкайте и собирайтесь вслед посланнику нашему и с Божьей помощью приведет он вас с миром к большой реке, а оттуда нужно подняться против течения по одной из малых рек до крепости, в котором мы сидим по суду и вере, и имя ей на святом языке Город-Крепость - Ир-Бира, а местный народ называет её Бира. Название такое дали мы, поскольку живем надеждой укрепить крепость нашего спасения и вновь подняться и служить Господу нашему, да будет благословенно святое имя Его, амен сэла. Страна эта и в самом деле оказалась ничьей. С одной стороны её окружают высокие горы, а с другой - река Черного Змея. Топкие болота нас не пугают, потому что мы поставили дома наши в сухом месте - на верхушке небольшой лесистой горы. В эти дни мы приступили, с Божьей помощью, к постройке дома собраний. А потому мы просим заказать для нас свиток, и к просьбе этой присоединяются мар Авраам бар Песах, мар Ханука ибн Ихья, мар Гдалья бар Биньомин, а также Булан, Кибар, Бойтыр, Хаким, Сурата, Купин и ваш преданный раб, нижайший Йосеф бар Исраэль…»


«…крепость наша находится на берегу быстрой горной реки, которую мы назвали Наар-Бира, то есть Река-у-Крепости, и которая впадает в реку Черного Змея в двух днях пути от нас. Пока стояли зимние месяцы, до исхода праздника Песах, мы предприняли несколько походов, чтобы наметить торговые пути. К северо-западу от крепости, в четырех дневных переходах, простирается цепь высоких лесистых гор, богатых зверем и древесиной разных сортов. Этим весьма красивым горам мы дали имя Красота Сада Божьего - Хен-Ган, поскольку никакого местного названия им нет. По пути мы пересекли множество малых рек. Нам не встретилось ни одного человеческого жилища. Дурзенские охотники утверждают, что сюда время от времени перекочевывают северные племена близкого им происхождения, однако надолго не остаются. На северо-востоке мы обнаружили еще одну довольно полноводную реку, которая замыкает наши пределы. Мы дали ей имя Акура, иными словами Вырванная-с-Корнем - в память о горькой судьбе изгнанников, вынужденных томиться вдали от родины и уповать на милость Божью, да будет благословенно Его святое имя…»

«…и выехали мы с отрядом лучников к Реке, и пересекли её на плавучем мосту – чтобы с почетом встретить караван изгнанников и укрепить их в надежде на Божью милость. Ибо все уже приготовлено и покрыты изнутри войлоком просторные дома для них. А в домах этих три стены из гладко оструганных дерев, а четвертая из неоструганных дерев – чтобы помнили о постигшем нас всех несчастье, о давнем и о недавнем, и чтобы ни на мгновение не забывали, что все в руках Всевышнего, благословен Он. А лучников мы взяли для доказательства мощи нашей и уверенности, а также для защиты от северных князей, которые проявляют беспокойство нашим присутствием. С князьями этими, сидящими у холодного моря, таково дело: на четвертом году нашего изгнания пожаловали их гонцы и заявили, что выбранные нами пределы принадлежат им по праву их отцов и отцов их отцов. Но если будем мы послушны воле князей, то ничего дурного нам не причинится. Воля же эта требует от нас выступать с ними в походы против сидящих по ту сторону реки Черного Змея. В доказательство преданности нашей они потребовали одного из нас, чтобы сидел в их стане. Таков здесь обычай. Поскольку вера наша не позволяет нам отдавать пленников, то послали мы с гонцами обоз с красной рыбой, и шкуры, и кожаные ремни, и вино, и мед. А пленника не послали…»

«…не знаю, услышишь ли ты меня, учитель и господин мой, ибо слаб человек в одиночестве своем, и только Всевышний может заставить горы плясать и реки повернуть вспять и развести воды морские мышцей своей простертой. А раб твой нижайший не в силах даже описать то, что он застал по возвращении из дурзенской страны в крепость спасения нашего, на которую мы возлагали такие надежды. Где найти слова, чтобы выразить тот ужас запустения и смерти, царящий отныне в нашем убежище? Никого не пожалели северные князья в подлом гневе своем, и теперь я как пес одинокий, разорвав одежды, брожу средь тел и руин. Днем я взываю «Эйхо?», а ночью плачу, приклонив голову к дорогой поклаже, которую я привез сюда напрасно для дома собраний. А вот что в поклаже моей, творение рук дурзенских мастеров: светильники, отрезы дорогих тканей, шкатулки, а также большой семисвечник из чистого золота, из цельного слитка выкованный, включая его основание, ствол и украшения в виде чашечек, шаров и цветков. А еще соткали дурзенские мастера по нашей просьбе плотную завесу из скрученных нитей льна, голубой шерсти, багряницы и червленицы, обрамленную бахромой и кистями из золотых нитей. А на завесе вытканы золотыми нитями Ворота милосердия, ведущие в Храм Всевышнего, что отстроится еще в наши дни нашими молитвами. А Ворота эти состоят из двойных шестигранных колонн коринфской бронзы, меж которыми помещены вазоны из тончайшего иерусалимского стекла, а в тех вазонах – вечно живые цветы. Колонны же соединены друг с другом резными арками из ливанского кедра, которые в свою очередь увенчаны капителью, вздымающейся вверх наподобие крыльев херувимов в святая святых. А с капители свисает покрывало тончайшего шелка, на котором выткано золотыми буквами «Вот ворота Всевышнего, праведники да войдут в них». Пол же Ворот выложен в два слоя золотыми брусками, каждый величиной с тэфах. И так искусно исполнили дурзенские мастера наш заказ, что хочется встать, вытереть слезы, и войти в Храм Царя Вселенной. И еще попросили мы мастеров вышить в центре завесы имя дома собраний нашего, и имя это – «Бейт Менахем», что значит «Дом утешителя».
И поскольку завещано нам жить, то по окончании времени траура я соберусь с силами и с Божьей помощью заново отстрою наш дом собраний. И будет, когда наступит вскоре время помазанника, и кость застучит о кость, и восстанут мертвые – то станет он им утешением.

нижайший Йосеф бар Исраэль,писано в месяц тишрей года нынешнего»